Оправдаться… но как, друзья? XIXТак и знай: обвинят в плагиате… Разве я других виноватей? Впрочем, это мне все равно. Я согласна на неудачу И смущенье свое не прячу… У шкатулки ж тройное дно. XXНо сознаюсь, что применила Симпатические чернила… Я зеркальным письмом пишу, И другой мне дороги нету — Чудом я набрела на эту И расстаться с ней не спешу. XXIЧтоб посланец давнего века Из заветнейших снов Эль Греко Объяснил мне совсем без слов, А одной улыбкою летней, Как была я ему запретней Всех семи смертельных грехов. XXIIИ тогда из грядущего века Незнакомого человека Пусть посмотрят дерзко глаза, Чтобы он отлетающей тени Дал охапку мокрой сирени В час, как эта минет гроза. XXIIIА столетняя чаровница[37] Вдруг очнулась и веселиться Захотела. Я ни при чем. Кружевной роняет платочек, Томно жмурится из-за строчек И брюлловским манит плечом. XXIVЯ пила ее в капле каждой И бесовскою черной жаждой Одержима, не знала, как Мне разделаться с бесноватой: Я грозила ей Звездной Палатой[38] И гнала на родной чердак[39], XXVВ темноту, под Манфредовы ели, И на берег, где мертвый Шелли, Прямо в небо глядя, лежал, — И все жаворонки всего мира[40] Разрывали бездну эфира И факел Георг[41]держал. XXVIНо она твердила упрямо: «Я не та английская дама И совсем не Клара Газуль[42], Вовсе нет у меня родословной, Кроме солнечной и баснословной, И привел меня сам Июль. XXVIIА твоей двусмысленной славе, Двадцать лет лежавшей в канаве, Я еще не так послужу, Мы с тобой еще попируем, И я царским моим поцелуем Злую полночь твою награжу». 3-5 января 1941, Фонтанный Дом; в Ташкенте и после ЧАСТЬ ТРЕТЬЯЭПИЛОГБыть пусту месту сему… Евдокия Лопухина Да пустыни немых площадей, Где казнили людей до рассвета. Анненский |
До встречи!