Проживая уже в Дюссельдорфе, семья Шуманов познакомилась с начинающим музыкантом Иоганнесом Брамсом (1833–1897), который до конца жизни супругов оставался их верным и искренним другом. Он очень нежно и тепло относился к Роберту, а к Кларе испытывал и вовсе неоднозначные чувства.

Когда 1 октября 1853 года молодой, худощавый Брамс появился на пороге их дома, хозяин записал в своём дневнике: «Визит Брамса (гений)». А уже через месяц немецкий музыкальный журнал опубликовал статью Роберта Шумана, где тот писал: «Я думал… что должен явиться кто-то, кому суждено идеально воплотить высшее начало нашего времени… И он явился… Имя его — Иоганнес Брамс… Сидя за фортепьяно, он открывал нам чудесные страны, всё плотней окутывая нас своими чарами». Говорили даже, что якобы столь сильная связь двух мужчин породила помимо дружбы и другие отношения, но это по сей день остаётся лишь домыслами.

Тем временем здоровье Роберта ухудшалось: всё чаще впадая в нервную меланхолию, он не хотел видеть даже «любимую Клару». Всё сильнее давали о себе знать признаки наследственного душевного недуга, которым страдали его сестра и отец. Шуман уходил из реального мира в свой собственный, созданный воспалённым воображением мир, посещал кружки магии, стал увлекаться спиритизмом и мистикой.

Клара, продолжая давать концерты по городам и весям, старалась помочь мужу: окружила его заботой, терпеливо переносила нервные срывы, которые усугублялись с каждым днём. Больного композитора мучили слуховые галлюцинации, иногда он даже не узнавал детей и жену, а однажды, пытаясь избавиться от маниакально преследовавших его образов, бросился с моста в Рейн. Посиневшего от холода, потерявшего сознание Шумана вынесли на берег прохожие.

После этого случая, опасаясь причинить вред Кларе и детям, теряющий рассудок гений попросил поместить его в психиатрическую клинику. Там он провёл два мучительных года, где постепенно сходил с ума: впал в глубокую депрессию, отказывался разговаривать, есть и пить — боялся, что его отравят. Лишь когда его навещал преданный Брамс, Шуман соглашался выпить глоток вина и съесть кусочек фруктового желе.