И вот в глухой ночи без проблеска дневного, В могильной тишине, под кровом темноты Душа вдруг чувствует — ты оживаешь снова, Воспоминание, — как сердце, — бьешься ты.

ОСЕЛІМО 1ЧОХ'*

Вас сколько, моряки, вас сколько, капитаны,

Что плыли весело в неведомые страны,

В тех далях голубых осталось навсегда!

Исчезло сколько вас — жестокий, грустный жребий!

В бездонной глубине, при беспросветном небе,

Навек вас погребла незрячая вода!

Как часто путь назад не мог найти к отчизне Весь экипаж судна! Страницы многих жизней Шторм вырывал и их бросал по волнам вмиг! Вовек нам не узнать судьбы их в мгле.туманной. Но каждая волна неслась с добычей странной: Матроса та влекла, а та — разбитый бриг.

И никому не знать, что сталось с вашим телом,

Несчастные! Оно, по сумрачным пределам

Влачася, черепом о грани камней бьет.

А сколько умерло, единой грезой живших,

Отцов и матерей, часами стороживших

На берегу возврат того, кто не придет!

Порой по вечерам ведут о вас беседы,

Присев на якорях, и юноши и деды

И ваши имена опять твердят, смешав

Со смехом, с песнями, с рассказами о шквале

И с поцелуем тех, кого не целовали, —

Тогда как спите вы в лесу подводных трав.

Мечтают: «Где они? На острове безвестном,

Быть Может, царствуют, расставшись с кругом тесным

Істает) с океана ночь (лат.).

109

Для лучших стран?» Потом — и имена в туман Уходят, как тела ушли иа дио бесследно, И Время стелет тень над вашей тенью бледной — Забвенье темное иа темный океан.

Вас забывают все — с тем, чтоб не вспомнить снова: Свой плуг есть у того, свой челн есть у другого! И только в иочь, когда шторм правит торжество, Порой еще твердит о вас вдова седая, Устав вас ожидать и пепел разгребая Пустого очага и сердца своего.

Когда и у нее закроет смерть ресницы,

Вас некому назвать! — ни камню у гробницы

На узком кладбище, пугающем мечту,

Нн нве, что листы роняет над могилой.

Ни даже песенке, наивной и унылой.

Что нищий пропоет иа сгорбленном мосту!