Молитва

Когда, Бунаберды, ты снова на вершнну Взойдешь мечтать, — взгляни на скудную равнину, На мой белеющий среди песков шатер; Знай: беден я н горд, простой араб свободный, Но если я скажу: «Аллах!» — мой благородный Скакун летит, как вихрь, разжегши углем взор!

' Имя «Буонапарте» в арабских преданиях превратилось в «Бунаберды». (Примеч. автора.)

57

НОЯБРЬ

Я сказал ему: ты знаешь, что роза живет недолго, что время цветения се быстротечно.

Саади *

Когда осенний день все раньше умирает, Когда скупой закат в тумане догорает, И небо ноября все ниже, все темней, И листья сыплются предвестьем снегопада, О муза, девочка озябшая, ты рада Ладони протянуть к огню души моей.

Предзимье, холод, мрак, парижский день жестокий Затмят мечту твою о солнечном Востоке, О мнлой Азнн... Куда нн поглядишь, Повсюду улицы с их шумом бесконечным, И стекла тусклые, н дымом грязно-млечным Окутаны углы однообразных крыш.

Теряются вдали султанши и султаны, Громады пирамид, верблюжьи караваны, И рощи стройных пальм, н косякн галер, Жирафы кроткие, прожорливые тнгры, Круженье баядер, свирепых джиннов игры, И — неразлучные — араб н дромадер.

И белые слоны, н смуглые рабыни,

И лунный календарь, и купола в пустыне,

Имамы, дервнши н магн, словно сон.

Вдруг расплываются в мерцании простора;

Весь в зелени, сераль; вся в пламени, Гоморра*;

Весь черный, в отсветах багровых, Вавилон.

Париж... Осенний день... И музы голос низкий... Уходят прочь паши, эмиры, одалиски; Огромен город наш, а клефту* тесно в нем; Здесь разлился бы Нил; не жить бенгальской розе В полях, где все молчит, я спят рои стрекозья, И пери по снегу плутают босиком.

Ах, муза, девочка, южанка дорогая!

Простоволосая пришла, полунагая

И говоришь: «Ведь ты не очень стар еще?

И мы с тобой споем? А то мне скучно стало...

Окно твое дождем белесым исхлестало,

А помнишь, как оно пылало горячо!»

Ты руки праздные мои легко сжимаешь, Садишься рядышком, тихонько обнимаешь, И я дарю тебе заветные свои Воспоминания: я школьные проказы, И клятвы детские подружки ясноглазой, Которая теперь жена и мать семьи.