Что-то высмотрели во мне,

Что-то выдразнили подспудное

И рожденное тишиной,

И томительное, и трудное,

Как полдневный термезский зной.

Словно вся прапамять в сознание

Раскаленной лавой текла,

Словно я свои же рыдания

Из чужих ладоней пила.

1945

ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА БЛОКА

Пора забыть верблюжий этот гам

И белый дом на улице Жуковской.

Пора, пора к березам и грибам,

К широкой осени московской.

Там всё теперь сияет, всё в росе,

И небо забирается высоко,

И помнит Рогачевское шоссе

Разбойный посвист молодого Блока…

1944—1950

* * *

Б. П.

И снова осень валит Тамерланом,

В арбатских переулках тишина.

За полустанком или за туманом

Дорога непроезжая черна.

Так вот она, последняя! И ярость

Стихает. Все равно что мир оглох…

Могучая евангельская старость

И тот горчайший гефсиманский вздох.

Здесь всё тебе принадлежит по праву,

Стеной стоят дремучие дожди,

Отдай другим игрушку мира – славу,

Иди домой и ничего не жди.

1947 – 25 октября 1958, Ленинград

* * *

Он прав – опять фонарь, аптека,

Нева, безмолвие, гранит…

Как памятник началу века,

Там этот человек стоит

Когда он Пушкинскому Дому,

Прощаясь, помахал рукой

И принял смертную истому

Как незаслуженный покой.

7 июня 1946

* * *

Особенных претензий не имею

Я к этому сиятельному дому,

Но так случилось, что почти всю жизнь

Я прожила под знаменитой кровлей

Фонтанного Дворца… Я нищей

В него вошла и нищей выхожу…

1952

* * *

Н.П.

И сердце то уже не отзовется

На голос мой, ликуя и скорбя.

Все кончено… И песнь моя несется

В пустую ночь, где больше нет тебя.

1953

* * *

Забудут? – вот чем удивили!

Меня забывали сто раз,

Сто раз я лежала в могиле,

Где, может быть, я и сейчас.

А Муза и глохла и слепла,

В земле истлевала зерном,

Чтоб после, как Феникс из пепла,

В эфире восстать голубом.

21 февраля 1957, Ленинград

* * *

О.М.

Я над ними склонюсь, как над чашей,