Присутствовать в Сенате ей было разрешено в шестнадцать лет. Там королева продемонстрировала все свои таланты: Кристина обладала удивительными ораторскими способностями, острым умом и проницательностью. Спустя два года, в 1644 году, когда Сенат объявил королеву совершеннолетней, Кристина-Августа стала единоличной правительницей шведского королевства. Её современник так писал в то время о юной королеве: «Она управляет всеми делами сама… время своё делит между государственными делами и научными занятиями. Она нисколько не заботится о своём туалете и внешнем убранстве, она выше женщины и вообще не может называться ею».

Кристина была мала ростом, с большими голубыми глазами, а крупный нос и волевой подбородок придавали её внешности что-то мужское и несколько грубое. Внешний облик королеву действительно интересовал мало. Она не любила пышные церемонии, где была вынуждена наряжаться в самые дорогие и изысканные туалеты, убранствам и шикарным нарядам предпочитала простые, удобные платья, которые были часто запачканы чернилами. Кристина много читала, изучала науки и иностранные языки. Вставала шведская правительница в пять утра и весь день посвящала изучению книг, которые к её двору привозили со всех уголков Европы.

К мужчинам молодая монархиня оставалась равнодушной. Когда ей исполнился двадцать один год, сенаторы стали предлагать девушке подумать о замужестве и даже нашли подходящего кандидата — двоюродного брата Карла-Густава, однако Кристина ответила резким отказом. К тому же добавила, что если и выйдет когда-либо замуж за кузена, то лишь при одном условии, что останется свободной и будет делать лишь то, что сама пожелает.

Двадцатисемилетний принц, прибыв в Стокгольм и пообщавшись с оригинальной сестрой, был так поражён её талантами и глубоким интеллектом, что тут же влюбился. Расстроенный и подавленный отрицательным ответом кузины, он погрузился в такое уныние, что девушка, дабы утешить жениха, предложила ему стать её наследником. Это предложение Карл-Густав отклонил и объяснил юной королеве, что мечтает лишь о взаимном чувстве, а шведская корона романтичному принцу была не нужна.